25 июля – 11 августа 2019 года
Галерея Омельченко. Староконюшенный переулок, 32
Кураторы: Анастасия Григорян, Анна Петрова
Художники: Владимир Архипов, Алексей Боголепов, Дмитрий Булныгин, Ольга Божко, Ян Гинзбург, Алина Глазун, Город Устинов, Наталья Гудович, Наталья Зинцова, Зина Исупова, Ирина Корина, Ольга Кройтор, Олег Кулик, Иван Лунгин, Владимир Марин, МишМаш, Семен Мотолянец, Саша Повзнер, Денис Строев, Марго Трушина, Кирилл Хрусталев, Валерий Чтак, Света Шуваева, Юрий Шуст
Предмет, объект, вещь в истории искусства появляется уже в раннем модернизме: Ларионов прибивает к стене отрезанную косу Гончаровой и шляпную коробку, Дюшан выставляет писсуар-фонтан и сушилку для бутылок, Пикассо делает голову быка из седла и руля велосипеда. В модернизме позднем — у Сидура или Параджанова — из готовых объектов собираются скульптуры и инсталляции. Итальянские художники «Арте повера» и французские — Сезар и Арман — работают с «испорченными» вещами: тряпками, разбитыми машинами и музыкальными инструментами. Русские концептуалисты вскрывают значение отдельных предметов, придумывая остроумные работы-бутерброды: книжку на коньках или ветку в рулонах скотча. Сегодня современные художники в условиях перепроизводства с одной стороны и борьбы за утилизацию продуктов жизнедеятельности работают с реди-мейдами и фаунд-обджектами по-своему: создавая лирические скульптуры из разбитой посуды, страшных идолов и пугал, концептуальные «рамки» с надписями или собирая утилитарные самодельные приборы, инструменты и приспособления. И если Дмитрий Булныгин и Зина Исупова изображают известные живописные полотна и предметы повседневной жизни, используя бумагу, пластик или акрил, то Ольга Божко, Ирина Корина, Алина Глазун работают непосредственно с реди-мейдами, готовым материалом, превращая спецодежду, упаковку, игрушки в «предметы искусства».
Наталья Зинцова и Саша Повзнер «подковывают блоху»: так гладильные доски, лопаты и глобусы лишаются своего утилитарного предназначения. А объекты Натальи Гудович и Алексея Боголепова — шезлонг из колючей проволоки и резиновая дубинка в «смирительной рубашке» из металлического профиля — таят скрытую угрозу. Такими же опасными и бесполезными одновременно выглядят «скульптуры» Юры Шуста из проекта «Пьяный лес»: мангал с шампурами из бутылочных розочек и сгоревшие утюги отсылают к лесным пожарам и экологическим катастрофам. Валерий Чтак работает с одеждой из секонд-хенда, печатая на ношеных футболках слоган в поддержку протестующих против мусорного полигона в Шиесе.
Работая с самой обычной и привычной посудой Владимир Марин и Город Устинов превращают чашки и ложки в совершенно разные объекты. У Марины слипшаяся собственными отверстиями посуда оказывается герметичным и поэтому нефункциональным объектом, а Город Устинов, напротив, деконструирует разбитую чашку, наращивая керамические сколы тканевой бахромой.
Объекты группы МишМаш встраиваются в личные биографические истории: бабушкина лампа становится для Маши Сумниной натурой, прототип которой собирается из подручных средств в мастерской, а пляжные камни архивируются при помощи пластыря на лист стекла как напоминание о летней поездке на море. Новые объекты собирает из игрушек дочери Олег Кулик: пластиковые звери становятся у художника или эскизами к собственным скульптурам, или самостоятельными монстрами — крылатой свиньей и рогатым драконом. Инструмент художника, архитектора и конструктора — циркуль с карандашом на ножке — изготовляет Света Шуваева, используя в работе найденные в природе ветки деревьев. Посмертная маска Пикассо, водопроводная труба и искусственные волокна превращаются в работе Яна Гинзбурга в портрет сразу трех героев ХХ века: Эйзенштейна, Пикассо и Шопенгауэра. К истории искусства отсылает и Семен Мотолянец — он иронически помещает пирамидку из керамического мыла непосредственно в дюшановский фонтан-писсуар, то ли приглашая к ритуальному выставочному омовению, то ли отправляя «на мыло» и увековечивая одноврмеенно все артистические выходки предшественников.
«Музей других вещей» Владимира Архипова, который художник-коллекционер собирает с конца 1980-х, вскрывает, если верить Виктору Мизиано, двойную суть шедевров русских левшей: производственную (конструктивистскую) и абсурдистскую (дадаистскую). Все собранные Архиповым предметы являлись полезными для своих создателей, по сути, инструментами и вещами-помощниками, а теперь, вынутые из родного контекста становятся музейными экспонатами для любования, размышления и наставления.
Так художники, продолжая линию московских концептуалистов и нон-конформистов, говорят с сегодняшним зрителем на языке предметов и вещей, предлагая ревизию самих понятий «скульптура», «инсталляция», «объект» и наших представлений об искусстве и повседневности. Искусство утилизирует и перерабатывает окружающие его предметы, сохраняя и документируя время собственного присутствия, говорит на языке нового реализма и документа, признаваясь в собственной зачарованности вещью и товарном фетишизме. При этом здесь же раскрывается и комплекс вины перед вселенной, озабоченность разумным потреблением, переработкой и вторичным использованием.
Выбирая различные стратегии работы с готовыми (уже изготовленными) и данными предметами, используя их как материал, объект или самодостаточный продукт, художники с одной стороны преодолевают пресловутый обывательский вещизм, с другой — феноменализируют понятие вещи, ее место среди людей и в космосе.
Выставка организована в рамках фестиваля Ever Art Weekend
Проект реализован при поддержке Фонда Владимира Смирнова и Константина Сорокина
Информационный партнер: ArtTube
Кирилл Хрусталев «Гусеница», 2012